Перекресток миров: начало - Страница 91

Постепенно девушка переместилась ко мне на колени, голова лежала на сгибе руки, а ноги она закинула на борт фургона. То, что ее импровизированное платье сползло на пояс девчонку ничуть не волновало. Впрочем и местные не реагировали. Я реагировал, но как то стремился усмирить либидо. Шелли было по фиг… Но закидывая ногу на ногу, раненую конечность она однако приподнимала рукой…

Под конец, когда подчиненные вывели наш караван на дорогу и мы тронулись дальше, я решил похулиганить. Благо упыри опять ушли на свою стандартную дистанцию в двести метров, в округе разумных больше не наблюдались а Шелли ловила кайф от ночного воздуха и ночного неба. Тщательно прокрутил внутри себя весь текст, потом припомнил интонации девушки, которая исполняла песню. Благо, при ее более чем широких вокальных возможностях, именно эту вещь она исполняла на довольно низких нотах. Сказал про себя: «Да пошло все оно» и начал:

Что ни вечер, то мне молодцу

Ненавистней княжий терем,

И кручина, злее половца,

Грязный пол шагами мерит.

Завихрился над осинамиЖгучий дым истлевшим стягом,

Я тоску свою, звериную,

Заливаю пенной брагой.

Из-под стрехи в окна крысится

Недозрелая луна,

Все то чудится, мне слышится:

«Выпей милый, пей до дна»

Йеееххх…..

Выпей, может выйдет толк,

Обретешь свое добро,Был волчонок – станет волк,

Ветер кровь и серебро…

Так уж вышло, не стыдись,Когти золотом, падь,

Был котенок – станет рысь,

Мягко стелет – жестко спать.

Каюсь, чутка текст переиначил, «крестись» убрал. И слишком поздно подумал, что здесь оборотни вполне могут оказаться реальностью. Мать, если есть вампиры, то и… Тваю, тваю, тваю…. И всех присных.

Но эта песня мне всегда нравилась… В бескрайних монгольских степях она звучала вообще на ура, местные с поклоном приходили… И боялись, просили не звать двуликих… Говорят в горах Кавказа боевиков ею тоже пугали… Ну да, народные мотивы, да современная аранжировка, да талант исполнителя. Меня то, особенно если много выпью, так и подмывало вскочить и запрыгать вокруг костра в жуткой первобытной пляске славян. Что называется вспомнить предков. Я припомнил ту ярость, которая поднялась в груди когда я этот трек впервые услышал и продолжил:

Не ходи ко мне желанная,

Не стремись развлечь беду,

Я обманут ночью пьяную

До рассвета не дойду.

А встану, выйду, хлопну дверью я,

Тишина вокруг села,

Опадают звезды перьями

На следы когтистых лап…

Пряный запах темноты,

Леса горькая купель,

Медвежонок звался ты,

Вырос – вышел лютый зверь.

Ааааа… Так

Выпей, может выйдет толк,

Обретешь свое добро,

Был волчонок – станет волк,

Ветер кровь и серебро…

Так уж вышло, не стыдись,

Когти золотом, падь,

Был котенок – станет рысь,

Мягко стелет – жестко спать.

Упс, переборщил, один из тсареш вытащил клинок из ножен и положил себе на бедра. Шелли тоже взволновалась. Вздернулась, огляделась, как будто противника искала, и спросила:

– Это тоже не твои стихи?

– Нет, не я, это сочинила одна девушка из моего мира, – спокойно ответил я, – Правда используя старые легенды моего народа… Я просто пытался передать то, что почувствовал когда впервые услышал эту… композицию.

– У тебя получилось, – поежилась тифлингесса. – Такая ярость… Сила… Горечь, от того, что обладаешь силой и не можешь ее контролировать…

-Командир, эдак мне придется учить тебя на гитаре таки играть, а то твои завывания слушать, – вмешался Тирли, откинув полог в сторону.

– Тирли, я слышала как ты поешь, – осадила его тифлингесса. – У тебя это получается гораздо красивее и мелодичнее, чем у Дракона. Но… Ты не передаешь то, что ты чувствуешь. Нет, голосом ты владеешь великолепно, если пойдешь работать бардом – в Десяти городах голодать ты точно не будешь. Но… Если тем же займется Дракон… Он передает то, что чувствует и что видит, когда поет… Извини, но у тебя этого нет…

– О как у вас… – пробормотал Тирли растерянно садясь на дно фургона. – Интересно… Я просто не пробовал раньше, пел так, что на ум приходило…

– Гм, Тирли, видишь ли, настоящие барды не могут иначе, – ответила Шелли. – Вот Дракон мне стихи читал, чтобы я плакать перестала. Ну просто, чтобы тему разговора сменить, понимаешь… Он не собирался ни давить своими эмоциями, ни призывать, ничего. Но он против своей воли начал петь и…. Даже тсареш слушать начали. И ни их, ни меня не волновали уже вокальные данные. Он давить эмоциями стал. Хаос, если этого не чувствуешь, то объяснить не получится. А когда ты мурлыкаешь песенки себе под нос… Ну меня содержание больше интересует, там эмоций нету… Понимаешь?

Радист, бурча себе под нос что-то матерное, глубоко задумался.

– Вообще ваш мир наверное очень жуткое место, – Тифлингесса опять поежилась.

– С чего ты взяла то? – Тирли закончил переживать, что его бардовские таланты оказались по местным меркам ниже ожидаемых, и вернулся обратно на лежак, продолжив копаться в какой-то своей электронной приблуде.

– Ну просто… Ну когда мы со стражей т'сареш общались… Я попробовала себя представить на вашем месте. Ну чтобы я стала делать, провалившись в чужой мир. Мне после этого так стыдно стало. А ведь я не домашняя девочка, папа как мне десять смен исполнилось, с собой в поездки брать стал, а там всякое бывало. А вы держитесь, и здорово держитесь…

– Знаешь Шелли, – ответил ей я, – таких, как мы, у нас мало, на самом деле. Нас просто готовили к таким ситуациям. Ну не совсем таким, но в чем-то похоже… И учили очень хорошо. Даже учили – не совсем то слово… Нас поставили в такую ситуацию, что или ты научишься выживать, либо погибнешь. Мы, как видишь, выжили.